Творчество В.М. Шукшина

Как деревенщик начинал свой творческий путь Шукшин, хотя в дальнейшем ушёл к постановке проблем общечеловеческого характера. Родился он на Алтае в селе Сростки, сменил ряд специальностей, с 1955-по 1960 учился на режиссёрском факультете ВГИК и занимался в семинаре Михаила Ромма. Однокурсником Шукшина был Андрей Тарковский, как показало время, самый крупный русский кинорежиссёр второй половины века. К тому же кругу знакомых принадлежал и молодой Владимир Высоцкий. Общение и занятия в семинаре много дали Шукшину для личностного и творческого роста. Он проявил себя как режиссёр, актёр и прозаик (с 1959).
Как писатель Шукшин занимает промежуточное место между представителями деревенской и городской прозы, так как герои его произведений – и сельские жители, и горожане. Писателя интересует не советский, а русский национальный характер, сравнительно с деревенщиками, далеко не всегда оценивает его позитивно. Национальное получает у Шукшина гораздо более разнообразное выражение.
Сборники «Сельские жители» (1963), «Там вдали» (1968), «Печки-лавочки» (1973) – в них Шукшин и создал галерею ярких самобытных характеров русских людей, своих современников. Критики часто и очень справедливо сравнивают его рассказы с «Пёстрыми рассказами» Чехова. Действительно, традиции раннего Чехова очень важны для Шукшина и проявляются в следующих качествах:
- именно человек и у раннего Чехова, и у Шукшина дан крупным планом; 
-для обоих характерен жанр сценки и присущий этой сценке лаконизм; 
-большую роль играет перипетийность, то есть неожиданная перемена событий к противоположным. 
Роднит их и юмор. Сближает Чехова и Шукшина разнообразие воссоздаваемых характеров. У Шукшина, сравнительно с Чеховым, большее значение имеет диалог, в чём сказалось воздействие кинематографа. У Шукшина персонажи пользуются современной лексикой, оборотами современного разговорного языка. В них в большей степени, чем у классика, проявляет себя простонародное начало. Национальные типы у Шукшина характеризуются с учётом той трансформации, которую они пережили в условиях советской действительности. У него появляются и новые человеческие типы, с которыми мы не встречаемся в рассказах Чехова. Заявляет о себе неповторимое своеобразие шукшинского стиля. Но, как и Чехов, Шукшин реалист и стремится ,безусловно, следовать правде жизни.
В непосредственный интертекстуальный контакт с Чеховым Шукшин вступает в рассказе «Шире шаг, маэстро»: тип современного Ионыча, деградирующего интеллигента. Главный герой рассказа – 24-летний выпускник университета, молодой врач Солодовников. Он послан на работу в деревню (общая закономерность тех лет). Он молод, красив, неглуп, амбициозен, у него большие жизненные планы, и Солодовников полагает, что многого добьётся. Он хочет вернуться в Москву, поступить в аспирантуру, защитить к сорока годам докторскую диссертацию. Однако, подчёркивает Шукшин, это только настроения молодости, ибо в деревне Солодовникову скучно, он не видит интересных случаев в деревенской практике. Поэтому каждый вечер он присоединяется к компании молодёжи и каждое утро опаздывает на работу и на ходу спит до середины дня. Он клянёт себя, хочет начать новую жизнь, освоить новые знания – но наступает вечер, его зовут на гулянку, и он от безволия соглашается. Таким образом, все красивые слова Солодовникова воспринимаются как надгробие его юношеским мечтам.
Помимо того, Шукшин ведёт и творческий диалог с Н. Гоголем как создателем образа Хлестакова и даёт в рассказе «Миль пардон, мадам» современное преломление хлестаковщины. Наблюдается определённое снижение типа. Главный герой – пьяница, враль, самый никчемный мужик в деревне. При этом он очень любит искусственным путём набить себе цену. А поскольку в деревне это сложно, он пользуется приездом горожан как поводом рассказывать басни, в которых выглядит как герой и выдающаяся личность. (Важная миссия, которую он будто бы исполнял в годы войны в тылу немцев, покушение на самого Гитлера; при этом повествователь входит в раж, в его голосе звучит искренность, он как бы переживает своё враньё изнутри.) Глядя на него, люди сомневаются: может быть, и не врёт? Шукшин даёт понять, что в глубине души у Броньки есть свой идеал, но пропасть между идеалом и настоящим положением человека всё расширяется. В этом рассказе тоже сильны комедийные моменты. Таким образом, Шукшин утверждает, что унаследованное от прошлого далеко не преодолено в советском обществе, как это показывает пропаганда, и советский человек с идеальными качествами создан, скорее, только на бумаге.
Наиболее интересует Шукшина «человек, ищущий в жизни смысла и праздника». Тип ищущего героя, стремящегося к более содержательной жизни, к расширению пространства своего внутреннего мира. Такой персонаж окружающим людям кажется странным, мающимся дурью, но автору он всегда симпатичен. Герой рассказа «В профиль и анфас», шофёр Иван, хочет уехать из деревни, мотивируя тем, что ему скучно жить, что его душа ноет, а в городе больше возможностей. Автор, в отличие от другого персонажа, старика, оправдывает Ивана и показывает, что герой ищет смысл жизни, которого пока не обрёл. Показателен и рассказ «Микроскоп». Герой рассказа, колхозный столяр, купил, обманув жену, совершенно ненужную вещь – микроскоп. И для него открылся совершенно новый мир – мир микроорганизмов. У него появляется мечта освоить мир микробов и изобрести новое лекарство. Шукшин на стороне героя, а не его жены, которая заставила продать микроскоп, так как герой попытался стать выше самого себя.
Разновидность типа ищущего героя – философ-самоучка. Такой персонаж появляется в цикле рассказов «Штрихи к портрету». С одной стороны, он привлекает к себе заботой об общественном благе, с другой стороны, он отталкивает и смешит своей наивной ортодоксией. Герой рассказа, Князев, пишет трактат «О государстве» и всё время думает о совершенстве и порядке в государстве. Он уподобляет государство пирамиде, разделённой на этажи. Если бы работали нормально все десять человек, поддерживающих очередной этаж, всё было бы нормально. А работают из десяти двое, им приходится переутомляться, и всё идёт наперекосяк. Герой предлагает проложить по всем этажам государственной пирамиды «звоночки», которые бы сообщали наверх о том, кто работает, а кто нет. Князев не понимает, что предлагает усовершенствованную модель тоталитарного строя.
Тип дидактора, человека, который поучает других. (СССР – страна советов: «все друг другу дают советы».) Вдвойне смешно, когда в качестве дидактора и интеллектуального экзекутора выступает философ-самоучка. Герой рассказа «Срезал» Глеб Капустин использует полученные им знания, чтобы унижать незнающих. Подобный тип Шукшину чужд. Он заключает рассказ мыслью о том, что к Глебу деревня прислушивалась, но его не любили.
Разрабатывает Василий Шукшин и свой излюбленный, «фирменный» тип чудика. Это люди, ведущие себя необычно, совершающие странные, нелепые поступки, но выступающие как носители «нравственного таланта». Разновидность шукшинского чудика – герой-правдоискатель, человек, не способный примириться с несправедливостью, хотя нередко страдающий от этого. Яркий пример – рассказ «Обида», прототип главного героя в котором – сам автор. Важнее всего для писателя – нравственная сторона человека. Хотя Шукшин не обходит тревожных явлений действительности, его рассказы оставляют светлое чувство и заставляют солидаризоваться с теми, кто дорог автору.
С позиций язвительного сатирика выступает Шукшин, характеризуя злоупотребление властью, глумление над народным и национальным. Это привело к появлению сатирических повестей для театра  «А поутру они проснулись» и повести-сказки «До третьих петухов». Повесть для театра (как определил жанр сам автор) «До третьих петухов» – главное произведение Шукшина и самое значительное. По мере сворачивания оттепели и нарастания тоталитарных тенденций критическое начало в творчестве Шукшина усиливается и своего максимума достигает в названной повести-сказке. В ранних рассказах Шукшин следует принципу реалистически-конкретного изображения персонажей, а в данном случае обращается к традиции гротескного реализма. И если в рассказах господствовала стихия юмора, мягкого осмеяния пороков современников, то в повести «До третьих петухов» доминируют ирония, сарказм и гротеск.
Повествование творчески развивает мотивы русского фольклора и отчасти литературы. Подзаголовок: «Сказка про Ивана-дурака, как он ходил за тридевять земель набираться ума-разума». Все образы в произведении раскрываются двупланово: во-первых, в их традиционном аспекте, что является средством нравственной характеристики персонажей (если герой назван Змеем-Горынычем, мы понимаем, добрый он или злой), во-вторых, сказочные персонажи переносятся в современный контекст и наделяются чертами современников. Так, Горыныч олицетворяет у Шукшина советскую власть, характеризуемую как власть тоталитарную; Баба-Яга, сохраняя архетипические черты, символизируе прислужников власти; черти олицетворяют те слои общества, для которых не существует абсолютно ничего святого, которые попирают национальные ценности и усиливают деструктивные тенденции в жизни общества. Мудрец символизирует конформистскую часть советской интеллигенции, которая, создавая впечатление своей приобщённости к высшим ценностям, опосредованно служит власти, по крайней мере, прекрасно с ней уживается. Царевна Несмеяна у Шукшина олицетворяет не всю советскую молодёжь, а ту её часть, жизнь которой абсолютно пуста и бессмысленна. Им скучно, они убивают время и самих себя. Наконец, Иван-дурак символизирует русский народ.
Перед нами не реалистически конкретное, а аллегорико-условное повествование, и не конкретные фигуры, а социальные типажи. В соприкосновение с основными слоями советского общества времени ретоталитаризации и приходит Иван-дурак. Писатель показывает бесправное положение народа в советском обществе, на котором паразитируют высшие слои и разными способами умудряются держать народ в подчинении. Все вышеназванные персонажи буквально заставляют Ивана плясать под свою дудку. Особенно выразительная сцена с Горынычем. У него три головы и единое туловище, как три единые в своём существе ветви центральной власти: ЦК КПСС, Совмин, Верховный Совет. Шукшин даёт понять, что у тоталитарного государства очень большая сила и что противостоять ему очень трудно. Встретившись с Горынычем, Иван боится, но пытается в сложной ситуации сохранить человеческое достоинство. [Пересказ эпизода.] Иван решает для себя, что раз всё равно умирать, так с достоинством. Змей, хотя и сохраняет Ивану жизнь, даёт понять, что тот полностью в его власти. Змей заставляет Ивана развлекать его песней «Хас-Булат удалой». Когда Иван доходит до слов «Она мне отдалась...» – Змей заявляет: «Не надо». Далее картина переписывания текста песни, пародирующая советскую цензуру, которая часто давала разрешения на издание текстов с большими купюрами и правкой.
Горыныч заставляет Ивана к тому же развлекать его пляской. Иван пляшет безрадостно, и это не нравится Змею: советский человек должен изображать большую радость. «А почему соколом не смотришь?» Только морально раздавив Ивана, Змей отпускает его. Униженный и бесправный, Иван движется дальше, и практически всюду он сталкивается со злом, неправдой, в частности – применительно к себе, Ивану. Походя даётся широкая панорама жизни советского общества.
«А ты знаешь, что надо делать?» – «Нет». – «Ну так вот сядь и подумай». Своим сказочным гротеском Шукшин призывает читателя задуматься о происходящем в стране. Шукшин вскрывает антинародность государственной системы и её безнравственность. В печать повесть Шукшина попала чудом, так как цензура приняла её за обычную сказку. Между тем в повести «До третьих петухов» Шукшин практически вышел за рамки литературы официальной и стал ближе к неофициальной, запрещённой прозе.